Александр "Палыч" Мербаум: "Зарабатывать на натуральных продуктах сложнее"

Александр "Палыч" Мербаум: "Зарабатывать на натуральных продуктах сложнее"
Фото: st.volga.news

Легенда самарского бизнеса, один из трех предпринимателей, стоявших у истоков торговой марки "У Палыча", в интервью Волга Ньюс рассказал, какие производства и процессы объединяет бренд сейчас, откуда деньги, какая она - колбаса из мяса, почему сливочное масло приходится везти из Новой Зеландии и сколько стоит попасть на прилавки.

Фото: Ангелина Казакова Три направления

—  Какие бизнесы сейчас существуют под брендом "У  Палыча"?

—  Можно выделить три основных направления. Во-первых, производственное с  двумя площадками  — в  Самаре и  в  Москве.

Во-вторых, реализация продукции через фирменную сеть  — порядка 300 магазинов, которые принадлежат нам и  франчайзи. Через них продается порядка 40% нашей продукции, оставшиеся 60%  — через федеральные и  местные сети.

В-третьих, общественное питание. Сейчас у  нас четыре заведения в  Самаре  — две бургерные, кафе "Тыква", трактир в  ТЦ  "Журавель". И  совсем недавно открыли первое кафе в  Москве.

Немного особняком стоят проекты с  премиальным шоколадом и  минифабриками мороженого. У  нас два шоколадных бутика, которые продают шоколад собственного производства, и  девять собственных минифабрик мороженого в  торговых центрах. С  нашим мороженым также работают по  франшизе, и  мы  еще продаем сами минифабрики.

—  Как распределяются доход по  этим направлениям? Вы  их  разделяете финансово?

—  Каждым направлением занимаются отдельные юридические лица со  своим менеджментом и  отчетностью. Безусловно, основные доходы компания получает от  производства.

—  Абсолютные финансовые показатели можете озвучить?

—  А  зачем?..

—  Какая компания выполняет функции управляющей?

—  У  нас нет такой структуры. На  каждом направлении есть директор, под ним может быть несколько компаний. При этом московские и  самарские структуры не  пересекаются.

Сейчас я  всем своим сотрудникам говорю, что все мы  Палычи.

Есть компания, владеющая активами  — землей, зданиями, оборудованием. И  есть фирмы, которые снимают у  нее площади и  оборудование и  занимаются производством. В  Самаре две производственные компании  — "Компания М" (самарская площадка) и  "Компания К" (кинельская площадка).

Есть юрлица, порядка пяти, которые ведут фирменные магазины, и  есть сбытовые подразделения, которые работают с  федеральными и  местными сетями.

Шесть партнеров

—  Сколько сейчас партнеров в  "Палыче"?

—  В  самарском бизнесе  — три, в  московском  — шесть, включая самарских.

У  каждого из  партнеров есть доля, соразмерная внесенному когда-то вкладу  — денежному или иному. Когда договаривались с  московскими партнерами, мы  выделили в  актив, который вносили в  новое предприятие, нашу торговую марку и  опыт.

Затем мы  не  перераспределяли доли. Собственно, и  выйти никто не  хочет, а  предложения о  входе мы  не  рассматриваем.

В  Москве изначально строили производство с  новыми партнерами, так как посчитали, что местные смогут лучше управлять и  лучше знают рынок.

—  Московское предприятие в  равных долях принадлежит всем учредителям?

—  Там изначально были неравноценные взносы и, соответственно, неравные доли сейчас. Не  готов раскрывать подробности.

—  Есть такое понятие старший или младший партнер?

—  Нет.

—  Известно, что несколько лет назад Роберт Галлямов входил в  компанию, купив долю Андрея Сульдина (один из  трех основателей компании. —  Прим. ВН), но  достаточно быстро вышел из  бизнеса. Что произошло?

У  нас есть правило никогда не  брать кредиты.

—  У  Галлямова были личные проблемы, как я  понимаю.

—  А  с  Сульдиным поддерживаете отношения? Расставание произошло без конфликта?

—  Я  бы сказал, что с  нашей стороны конфликта не  было.

Отношения не  поддерживаем, но  у  нас есть много общих знакомых. Раньше в  разговорах прослеживалась его судьба. Затем он  расстался с  нашими друзьями, поэтому знаю о  его делах мало.

—  "Палыч" это от  его отчества или от  вашего?

—  В  91-м году первое кафе открыл  он. Заведение было в  "Современнике" на  первом этаже. А  у  меня была фирма на  втором  — мы  занимались кинопрокатом. Тогда и  познакомились. Получилось так, что Сульдин был вынужден закрыть то  кафе, но  предложил мне вместе запустить еще одно. Мы  привлекли третьего инвестора. В  94-м году открыли первое совместное кафе на  ул.  Буянова, 106.

Сейчас я  всем своим сотрудникам говорю, что все мы  Палычи. Особенно те, кто работает давно. И  таких очень много. Это собирательный образ.

Ноль кредитов

—  Где привлекаете инвестиции?

—  У  нас есть правило никогда не  брать кредиты. Развиваемся только на  собственные средства. Поэтому растем может не  так быстро как могли  бы, но  постоянно находимся в поступательном движении и  неподвластны многим колебаниям.

—  Откуда этот принцип?

—  Как-то само собой сложилось. Никому не  даем свои и  чужие не  берем. Все партнеры с  этой философией согласны.

—  Размещать акции на  рынке не  планируете?

—  Пока точно  нет. Надо еще доразвиться. Да  и  собственных средств нам хватает.

—  Были предложения о  вхождении в  бизнес, о  его продаже?

—  Предложения о  вхождении мы  никогда не  рассматривали. Договорились, что работаем с  существующими партнерами.

Предложения о  приобретении периодически возникают. Наверно, каждый бизнесмен хочет продать, если есть хорошая цена. Но  мы  не  дошли еще до  той границы, когда могли  бы себе сказать: "Мы  такие классные, но  что-то неохота нам дальше этим заниматься. Давай попробуем продать".

—  Сколько максимально предлагали?

—  Были не  совсем адекватные предложения. А  потом  — мы  никогда не  входили в  какие-то торги. Пока не  хочется.

20 миллионов покупателей

—  Москва самый сладкий рынок?

—  Самый сладкий и  самый сложный. Конкуренция очень большая.

—  А  Олег Тиньков, видимо по  опыту пельменей "Дарья", в  нескольких своих передачах говорил, что московский рынок легко завоевывать, и  отмечал инертность игроков.

—  Мы  с  Тиньковым заходили в  Москву практически в  одно и  то  же время. В  98-м году мы  отправили в  столицу первую машину замороженных полуфабрикатов. И  действительно, рынок тогда был абсолютно пустой. Начинать было достаточно несложно. Тем более мы  не  тратились на  рекламу  — денег у  нас не  было. На  нас работало сарафанное радио.

Это было, но  это было 20 лет назад. Тогда был рынок производителя. Сейчас очень много конкурентов, а  кроме того, свои условия диктуют торговые сети. Причем эти условия каждый год ужесточаются.

Москва  — это 20 млн покупателей, 5 из  которых очень небедные. Но  именно из-за этого все туда и  хотят.
Так как у  нас в  столице есть свое производство и  мы  не  занимаемся перепродажами, чувствуем себя достаточно комфортно.

Сейчас думаем о  запуске производства мягких сыров.

—  Сколько в  Москве ваших фирменных магазинов?

—  В  Москве и  области около 250 точек вместе с  франшизными. Но  развивать сеть с  каждым годом становится сложнее  — все меньше подходящих помещений. К  тому  же в  Москве мы  серьезно пострадали в  "ночи ковшей", когда сносили строения около станций метро. Нам пришлось немного ужаться.

Основной сдерживающий фактор развития в  Москве  — дороговизна аренды помещений. У  нас не  такая большая рентабельность на  выходе, чтобы мы  могли себе позволить торговать в  ЦУМе. Хотя очень хочется.

При этом именно в  развитии собственной торговой сети  — наш основной потенциал. Чем она больше  — тем больше мы  можем продать без дополнительных издержек. Здесь, в  отличие от  федеральных сетей, нам не  надо тратиться на  бонусы, соблюдение особых условий, деньги возвращаются быстрее, также есть прямой диалог с  покупателями.

—  Есть стратегические цели в  плане развития собственной сети?

—  Определенные планы есть, но  они, будем так говорить, творческие.

—  Какова доля франшизных магазинов? И  почему закрыли франшизу для Москвы?

—  Около половины фирменных точек  — франшизные. В  Москве мы  вынуждены были ввести ограничения. Посчитали, что там не  нужно больше франчайзи и  сеть смогут успешно развивать уже существующие.

У  нас там около десятка франчайзи, и  они сами попросили нас, чтобы мы  не  создавали условия, когда новые начнут наступать им  на  пятки.

—  Из  Самары в  Москву возите продукцию?

—  В  Москву поставляем в  основном замороженные полуфабрикаты. В  столице мы  производим  кондитерские изделия, салаты, выпечку и  готовые блюда. В  Самару эта продукция не  идет, она реализуется в  Москве и  ближайших к  ней регионах.

Из  Самары мы  возим продукцию в  основном в  регионы Поволжья  — Татарстан, Башкирия, Ульяновская область и  т.  д.  Самая крайняя точка у  нас  — Екатеринбург.

Пробный сыр

—  Размещаете заказы у  сторонних производителей?

—  Нет. Мы  самодостаточные.

—  А  по  франшизе?

—  Было много предложений. Но  в  этой схеме на  первый план выходит вопрос контроля объемов и  качества. Кроме того, передав технологии мы  не  получаем гарантий. Сегодня франчайзи будет делать по  нашей технологии "У  Палыча", а  завтра  — "У  Петровича".

—  Есть собственные ресурсы для наращивания производства?

—  Мощности есть. Кроме того, мы  всегда находимся в  состоянии расширения производственных мощностей. Сейчас мы  видим, что заморозка продается хуже и  потребитель переориентируется на  охлажденные продукты. Соответственно, мы  тоже подстраиваемся.

Не  так давно запустили колбасное производство. Сейчас думаем о  запуске производства мягких сыров.

—  Сыры  — это санкционная тема?

—  Дело даже не  в  санкциях. Просто ничего вкусного практически не  стало. А  хочется, чтоб было и  вкусно, и  не  вредно для здоровья.

Пытались продавать замороженные полуфабрикаты в  Германии и  Австрии.

—  И  по  цене доступно более-менее?

—  По  цене это уже совсем тяжело. Но  можно есть не  килограммами, а  граммами. Как, например, у  нас в  шоколадных бутиках есть возможность набрать по  одной конфете из  всего ассортимента.

—  Сыры планируете выпускать в  Самаре?

—  Да. Мы  с  площадки на  ул.  Мальцева перенесли в  Кинель производство замороженных полуфабрикатов. Теперь в  Кинеле находятся все наши производства, связанные с  мясом. А  на  Мальцева мы  высвободили площади, на  которые, в  частности, перевели производство мороженого с  ул.  Песчаной, где мы  арендовали помещение. И  у  нас осталось место под  небольшое производство сыров.

Надеюсь, в  начале 2017 года мы  что-то уже начнем реализовывать, пока только в  наших фирменных магазинах.

—  Поставщиков молока уже нашли?

—  Ищем, и  это самый сложный момент.

—  Нет планов запустить собственную ферму или молокозавод?

—  Это сложно. Может и  правильно было  бы этим заняться, но  это очень большие оборотные средства.

Несколько лет назад мы  смотрели заводы в  Самарской области, которые были выставлена на  продажу. Без слез на  них смотреть было невозможно. Покупать что-то, чтобы все снести и  построить заново…

Мы  это проходили в  Кинеле, но  там очень удобная площадка  — большая территория, обеспеченная энергией, водой, и  недалеко от  Самары. Но  нам пришлось там все сломать и  выкинуть старое оборудование, строить административно-хозяйственный блок, новый комплекс для заморозки на  3 тыс. кв. метров.

Если у  нас получится первый шаг с  сырами, мы  увидим, что они востребованы и  не  будет проблем с  сырьем, то, может быть, построим на  кинельской площадке молочный заводик. Но  только максимально автоматизированный.

Не  зряшный опыт

—  За  границу у  вас сейчас что-то продается?

—  Мы  давно этим делом закончили заниматься. На  самой заре торговой марки были договоренности с  французами о  продажах пряников в  Париже. Потом пытались продавать замороженные полуфабрикаты в  Германии и  Австрии.

Также мы  рассматривали варианты производства в  Германии полуфабрикатов и  тортов. Но  у  них очень дорогой труд, особенно ручной  — он  безумно дорогой. Мы  посчитали затраты на  персонал, налоги… Пельмени получались "золотыми".

Ну, и  наш продукт там никому не  нужен, кроме русскоязычных.

—  Их  там много…

—  Много. Но, выйдя из  "совка", они увидели огромное разнообразие продуктов. Хотя есть именно русские магазины в  крупных городах. Но  это не  про нас.

Я  разговаривал с  директорами организаций, которым они принадлежат  — самые ходовые товары там килька в  томате, маринованные помидоры и, естественно, водка. Это бизнес на  ностальгии.

А  потом, молодое поколение, выросшее там, уже ассимилировано.

Мы, в  общем-то, понимали, что рынок бесперспективный. Это была имиджевая составляющая.

Сейчас можно "Докторскую" колбасу сделать "ум  отъешь", но  там не  будет ни  грамма мяса.

Ко  всему прочему мы  столкнулись с  нашими бывшими соотечественниками, которые нас "кинули". Была история с  бывшим военным летчиком, подполковником из  Молдавии. Мы  отгрузили на  его склад в  Австрию партию на  очень приличную сумму. Он  обанкротил фирму, и  с  этого  же склада другая его компания реализовала нашу продукцию. Ни  один австрийский суд не  встал на  нашу сторону.

В  общем, был такой вот опыт работы в  Европе. Не  могу назвать его зряшным. Мы  для себя открыли этот рынок, мы  же и  закрыли.

Бургерный тренд

—  Вы  начинали с  общепита, а  сейчас он  лишь малая часть бизнеса. Почему так получилось?

—  В  один момент мы  поняли, что в  ресторане или кафе мы  можем выйти на  ограниченное количество людей. В  производстве эти границы гораздо шире.

—  А  если расширить общепитовскую сеть?

—  У  нас есть мысль развивать бургерные. Они сейчас в  тренде. Мы  в  конце сентября участвовали в  выставке с  франшизным проектом бургерных. Посмотрим, как будет развиваться эта тема.

Идея как раз родилась из  того, что нужно было искать новые каналы сбыта. Основные ингредиенты мы  можем сделать у  себя на  производстве, а  в  бургерной довести до  покупателя.

Хотелось  бы еще попробовать открыть кофейни. У  нас большой ассортимент чая и  скоро будет кофе от  "Палыча", также много кондитерских изделий. Ну, и  производство у  нас очень гибкое, и  мы  можем сделать отдельный ассортимент, который не  будет представлен в  магазинах.

—  Этот проект тоже рассчитан на  франшизу?

—  Нет. Пока мы  делаем его сами.

Мы  не  можем найти в  России нормальное сливочное масло для производства кондитерских изделий.

—  Судя по  вашему аккаунту в  одной из  соцсетей, вы  любите пиво. Не  было мысли заняться его производством?

—  Были определенные задумки. Мы  лет 8 или 10 назад даже вели переговоры. Есть замечательная пивная в  Дюссельдорфе Im  Fuchschen, где льют свое пиво  — красное, которое мне очень нравится. В  принципе мы  договорились с  владельцем той пивной, что он  нам поставит производство.

Рассчитывали на  небольшой пивной заводик с  реализацией через свои точки. Была, в  частности, идея сделать пивной ресторан. Но  не  сложилось  — не  получилось сначала с  хорошим помещением, потом свободные средства пустили в  другой проект. В  итоге тема сошла на  нет. Пока руки больше не  доходят.

—  В  ближайшее время, кроме сыров и  кофе, планируете выводить новые продукты?

—  Из  новых направлений пока больше ничего не  планируем. Но  у  нас всегда есть место для маневра в  существующих.

20% за  полку

—  Сложно работать в  отрасли? Что мешает больше всего?

—  Работать интересно, но  проблем хватает. Могу выделить три основных негативных фактора  — недобросовестность самих производителей, плохое регулирование торговли и  дефицит хороших поставщиков.

Главный фактор, как ни  странно, именно недобросовестность самих производителей. Общая тенденция российских производителей делать низкосортные продукты  — это не  требует большого ума и  вложений. На  этикетках пишется про мясо молодых бычков, а  в  продукте нет мяса в  принципе.

Мы  делаем замечательные колбасные изделия, я  считаю, что они лучшие в  стране. Но, кроме нас, ее  в  огромных количествах выпускают крупные мясокомбинаты. И  они до  такой степени приручили потребителя к  "химии"… Сейчас можно "Докторскую" колбасу сделать "ум  отъешь", но  там не  будет ни  грамма мяса.

Когда мы  строили колбасный завод, ориентировались на  опыт небольшого немецкого предприятия, выпускавшего традиционную натуральную продукцию. Там нам помогли  подобрать оборудование и  технологии  — немецкие, итальянские и  испанские. Мы  посчитали, что качественные колбасы органично дополнят наш ассортимент.

Перед запуском завода выпустили две пробные партии "Докторской": первую  — по  ГОСТу 60-х годов, вторую  — по  ТУ, как сейчас делает большинство. По  ТУ  получилась розовая и  очень ароматная колбаса, в  которой из-за добавок не  было вкуса самого мяса. По  ГОСТу она получилась не  такая ароматная и  яркая, но  самое главное  — непривычного вкуса. Выяснилось, что мы  просто отвыкли от  естественного вкуса мяса в  колбасе.

К  сожалению, за  постсоветское время потребитель привык есть "химию", забыл вкус натуральных продуктов. Себестоимость нашей продукции конечно выше, и  поэтому мы  не  можем продавать ее  в  большом количестве. Но  своего покупателя она нашла  — прежде всего это люди, заботящиеся о  здоровье. Некачественную продукцию мы  не  можем делать принципиально.

Так вот, если  бы производители добросовестно конкурировали, выпуская нормальный продукт, все  бы только выиграли.

Нас вынуждают повышать цены  — во-первых, санкции, во-вторых, ежегодный рост стоимости энергоносителей от  12 до  25%, в-третьих, высокая инфляция, из-за которой необходимо индексировать зарплаты, и  т.  д.

—  Вероятно, маржа на  хорошем продукте не  та…

—  На  некачественном маржа небольшая. Но  там можно производить и  реализовывать огромные объемы из-за низкой себестоимости. Зарабатывать на  натуральном продукте сложнее.

—  Регулирование торговли  — это про ритейл?

—  Да. У  нас абсолютное засилье сетей, которые диктуют свои условия.

—  Сколько тратите на  присутствие в  сетях?

—  Мы  считали на  примере договора с  одной из  них  — получилось порядка 20% от  общего объема.

Колебания спроса

—  А  что не  так с  поставщиками?

—  Конкретный пример. Мы  не  можем найти в  России нормальное сливочное масло для производства кондитерских изделий. Раньше покупали немецкое. Теперь берем новозеландское, потому что они не  попали под санкции, и  белорусское.

При том, что в  стране много молокозаводов. И  у  нас даже был контракт с  одним из  местных производителей. Но  чтобы сделать качественный продукт, нужно приложить усилия, найти хороших специалистов. А  легче ведь не  напрягаться.

—  Что еще приходится закупать за  границей из  того, что вполне могло  бы производиться у  нас?

—  Везем ягоду. Нет в  стране хорошей ягоды. Мы  работаем на  польской. Малина, клубника и  вишня. Они идут в  вареники и  кондитерку. После введения санкций те  же ягоды приходят к  нам с  этикетками "производителей" из  других стран.

У  нас ягоды выращивают, но  сделать из  них качественный продукт сложно.

—  Вопрос технологий?

—  Технологий, селекции и  востребованности. Таких производителей, которым нужно новозеландское масло, в  России не  много. Остальным достаточно того качества, которое дают местные производители. А  зачастую достаточно просто "химии".

Если  бы таких, как мы, было много, то  я  думаю, и  производители того  же масла подтянулись бы.

—  Какие коррективы еще внесла санкционная война и  скачок валют?

—  На  орехи, например, цена возросла в  три раза. Сейчас килограмм стоит больше тысячи рублей. При этом, скорее всего, тот  же производитель, только другая цепочка поставок.

Подняли цены и  местные производители, воспользовавшись ситуацией дефицита. К  сожалению, мы  не  можем повышать цены на  свою продукцию пропорционально, потому что покупать никто не  будет.

—  В  итого все равно поднимать пришлось?

—  Безусловно. В  прошлом году поднимали один раз на  10% и  в  этом году, наверное, поднимем  еще. Но  пока думаем.

—  Повышаете "по  кругу" на  все продукты?

—  Получается, что практически по  всем, но  неравномерно  — где-то на  5%, где-то на  13%. Где-то вообще не  повышаем. Мы  подходим дифференцировано, потому что это всегда отток покупателей.

По  сути нас вынуждают повышать цены  — во-первых, санкции, во-вторых, ежегодный рост стоимости энергоносителей от  12 до  25%, в-третьих, высокая инфляция, из-за которой необходимо индексировать зарплаты, и  т.  д.

Я просто говорю, что сделал  бы так или  так, а окончательное решение принимает директор.

—  Кадастровая тема вас коснулась?

—  Мы  судимся по  одному объекту, сейчас запускаем процесс по  второму. Совершенно безумные вещи  — объекты оценивают в  два-три раза выше рыночной стоимости. Во  Франции есть хороший закон на  этот счет: если государство оценило недвижимость дороже, чем ее  реальная рыночная стоимость, то  собственник может продать ее  государству по  этой цене, и  оно обязано купить.

—  Почувствовали отток покупателей из-за падения доходов населения?

—  Отток, безусловно, есть. Объем производства сократился. Но  у  нас всегда есть сезонные колебания  — рост в  праздники и  падение летом, особенно если оно такое жаркое, как в  этом году. Летом мы  просели на  10-12%, но  я  надеюсь, что к  зиме мы  наверстаем и  впишемся в  поставленные себе планы.

Такая  же ситуация в  Москве. Кризис туда только дошел. Если раньше в  столице это не ощущалось, то  сейчас стало очевидно, что покупательская способность снизилась.

Это чувствуется и  по  поведению торговых сетей. Они пока не  прогибаются, но  уже пошли на  диалог с  производителями. Если раньше они говорили: "Только так и  никак иначе", то  сейчас: "А  давайте вместе подумаем".

Каждый день в  офис

—  Судя по  нюансам, которые вы  раскрываете, вы  занимаетесь в  том числе и  операционным управлением?

—  Я  каждый день хожу на  работу. Мне это интересно. Компания развивается при моем участии.

Надо понимать, что у  нас относительно небольшая компания и  от  участия каждого члена команды многое зависит.

—  А  какая у  вас мотивация? Видимо, не  только деньги, раз каждый день приходите на  работу.

—  Во-первых, я  еще не  списал себя на  пенсию. Во-вторых, мне это реально интересно.

—  Нет соблазна отдать управление наемным менеджерам и  жить в  свое удовольствие в  теплых странах?

—  В  нашей компании есть такой опыт. Один из  соучредителей московской компании достаточно давно живет за  границей. Он  нашел себя в  спорте, путешествиях. Все зависит от  характера.

Но  мне тут интересно. За  20 лет производственной деятельности мы  внедрили огромное количество продуктов. В  96-м году мы  начинали с  пельменей ручной лепки. Сейчас у  нас более 500 видов различных продуктов  — от  заморозки и  кондитерки до  шоколада и  мясной гастрономии. А  чтобы вывести их  на  рынок, потребовалось сделать, возможно, и  5 тысяч позиций  — есть естественный отбор. Поэтому работа у  нас еще и  творческая.

—  То  есть держит вас драйв от  работы? Или деньги тоже?

—  Финансовую мотивацию никто не  отменял. Но  сейчас я  могу себе позволить условное творчество  — внедрение новых методов, технологий. Здесь всегда приходится думать.

—  Непосредственное участие в  управлении из  учредителей принимаете только вы?

—  В  Самаре  — да. Другие партнеры занимаются немного иными делами, тоже связанными с  нашим бизнесом. Так скажем, внешними связями.

—  У  вас есть личные проекты, кроме "палычевских"?

—  Нет ни  желания, ни  возможности. Я  практически все время провожу здесь и, опять  же, есть где развернуться.

А  потом, мне на  пенсию скоро  — через три месяца уже 60 лет.

—  По-серьезному? Не  будете в  офисе появляться?

—  Буду, конечно. Но, может быть, не  каждый день. Вообще, у  меня мечта быть этаким мудрым советником. Уже сейчас я просто говорю, что сделал  бы так или  так, а окончательное решение принимает директор.

—  А  потом с  гендиректора вы  же и  спрашиваете.

—  У  нас на  самом деле очень деловые отношения сложились с  директорами. Мы  один раз в  год принимаем бюджет, прописываем инвестиции и  предполагаемую прибыль. И  все. Пришли к  этому на  своем опыте.
Было время, когда в  Москве шесть учредителей давали советы одному директору, и  они часто были противоположными. Если человеку нужно, он  сам придет за  советом.

 
По теме
Гаражные воришки-инвесторы   Вот интересно, как рождается в голове преступника криминальный план.
Не сошлись в вопросе кошек   В советское время нередко на коммунальных кухнях разгорались настоящие баталии.
Приглянулась чужая сумка   Пьяный человек — лёгкая добыча для преступника.
Похититель велосипедов по-русски   Итальянский кинофильм «Похитители велосипедов» (0+) - классика мирового кино.
В полиции сообщили об изменении структуры преступности в Самарской области Анастасия ФИЛАТОВА В 2023 году в Самарской области зарегистрировали более 47 тысяч различных преступлений Фото:
photo_2024-03-26_16-22-32.jpg - Красноярский район Новые автомобили «службы здоровья» пополнили автопарк Красноярской центральной районной больницы 3 автомобиля «службы здоровья» приехали «на работу» в Красноярский район.
Красноярский район
Возложили цветы к памятнику - Газета Камышлинские известия Ирина Макарова. В честь 105-летия со дня рождения поэта Анвара Давыдова в районном центре состоялось торжественное возложение цветов к его памятнику.
Газета Камышлинские известия
Дмитрий Азаров вручил землякам государственные награды - Газета Время В среду, 27 марта, губернатор Самарской области Дмитрий Азаров вручил государственные и региональные награды защитникам Отчества, сотрудникам промышленных предприятий, фермерам и аграриям, врачам, педагогам,
Газета Время